Брынь пережила две оккупации.
"...рассказ о селе Брынь Думиничского района в годы Великой Отечественной войны подполковник в
отставке Анатолий Иванович ЛЬВОВ начал с того, что уже 23 июня 1941 года его отец Иван Дмитриевич и
большинство сельчан были мобилизованы и отправлены в райвоенкомат."
«Во второй половине октября 1941 года фашисты дошли и до нашего села Брынь, - пишет Анатолий Иванович. Однажды прошел слух, что фашисты заняли село Маклаки и идут в нашу сторону. Слухи эти вскоре подтвердились. Во второй половине дня мы заметили, что по Маклаковскому большаку движется большая колонна мотоциклистов и велосипедистов. Вскоре эта колонна появилась в нашем селе...
...В ноябре начались дожди, да такие сильные, что все дороги превратились в сплошное грязное месиво, а вражеские колонны все шли и шли на восток, к Москве, почти не останавливаясь.
К началу зимы движение немцев на восток приостановилось. В Брыни остался небольшой немецкий гарнизон, который начал наводить в Брыни свой «немецкий порядок». По селу расклеивались листовки с приказами коменданта.
Так для всех жителей нашего села наступил новый жизненный этап – фашистская оккупация. И каждый из нас вынужден был подчиняться установленным новым порядкам. Почти все дома были заселены немецкими солдатами. У жителей фашисты отбирали скот, птицу и все съестное, что было заготовлено на зиму. И наша буренка тоже попала под нож фашистов. Наступила зима, которая в том году была очень суровая. Фашисты замерзали в своей не по нашему климату одежде. И тогда по приказу коменданта у жителей стали отбирать валенки, шубы и другую теплую одежду, даже женские шерстяные платки. Наша русская зима сбила у фашистов спесь, и выглядели они уже не такими бравыми и самодовольными.
В декабре 1941 года движение немецких колонн началось в обратном направлении – от Москвы на запад. И это были уже другие немцы. Шли они оборванные, укутанные платками, одеялами, а то и вообще какой-либо рванью. Были они голодные и злые. Немцы отступали, но Брынь оставалась еще оккупированной.
И какую радость мы ощутили, когда в небе над Новой Слободой появился наш советский самолет У2, который прямо на огороды между улицами Рыбной и Новой Слободой сбросил посылки с новогодними подарками. Был канун Нового 1942 года. И хотя мало кому достались эти подарки, но сам факт появления советского самолета над нашим оккупированным немцами селом приподнял наше настроение.
В первых числах января 1942 года Брынь была освобождена от фашистов, но наша свобода была недолгой, числа 15-16 января немцы снова заняли село. Повторная оккупация для нас была более жестокой. Во всех домах было полно фашистов. В нашем доме было 15 эсэсовских танкистов. Для нас они оставили одну единственную кровать,
стоявшую в уголке около двери. На ней полусидя-полулежа ютилась вся наша семья, состоящая из четырех человек. Фашисты прямо в доме занимались ремонтом деталей танков, заряжали аккумуляторы, проводили сварку, пугая нас зажженной газовой горелкой, поднося ее к нашим лицам. Однажды утром, после подъема, у фашистов был переполох.
Все что-то искали. Как потом оказалось, у них пропала граната. Потом один из немцев вывел меня в сени, поставил к стенке, направил на меня пистолет, пытаясь от меня узнать, куда я спрятал гранату. Не знаю, чем бы это кончилось, если бы мама не нашла ее, закатившуюся за печку.
Через пару дней нас вообще из дома выгнали, и нам пришлось искать себе приют, но все дома были заняты оккупантами. Единственное место, где нас могли приютить, – это в доме Никанора Тимошина. Дом их находился в самом конце улицы, за ручьем, практически около леса. Там до войны было четыре дома, и среди них был кирпичный дом Никанора. Близость леса отпугивала немцев. Они боялись партизан, а потому эти дома не были заняты фашистами, но и там нам пришлось быть недолго.
Однажды рано утром со стороны Гульцова, где были советские войска, начался артобстрел, и один из снарядов угодил прямо в угол дома, где мы были. Нас осыпало осколками кирпичей, и мы в панике бросились бежать. Мама с маленьким братишкой на руках и сестрой, которую держала за руку, и я следом за ними бежали в сторону дома Назаровых, надеясь укрыться в их погребе. Во время этого панического бегства я отстал от своих. Почти добежав до первого дома, споткнулся о кочку и упал. В этот момент сзади меня, метрах в десяти, разорвался очередной снаряд. Это видели все, кто был в то время на улице, видела и моя мама. Все подумали, что я погиб. И сколько же было радости и слез, когда я прибежал к дому! Во время этого артобстрела дом Никанора Тимошина был поврежден, нас приютила в своем доме Мария Благодерова. Сколько мы прожили в этом доме, не помню, но немцев в нем никогда не было.
Примерно в середине марта без всякого предупреждения поздно вечером немцы выгнали всех жителей из домов и под конвоем погнали через Плоцкое до Хотисина и далее в Поляки. С собой мы практически ничего не взяли. Да и брать-то нам было нечего, все было на нас. Мать на руках несла годовалого братишку, за ее юбку держалась младшая сестренка, а я шел самостоятельно. И только у меня была какая-то котомка с небольшой коврижкой да несколькими картофелинами, оставшимися от ужина. В Поляках мы остановились в доме Шараповых, где пробыли дня два-три.
У немцев в это время было какое-то замешательство. Видимо, что-то не ладилось на фронте, а потому они на нас особого внимания не обращали. Воспользовавшись этим, мама увела нас в деревню Рукав, где жила сестра моей бабушки, надеясь найти там приют. Но и там нам места не нашлось. Дом был полон народу. Тогда мы пошли в сторожку на колхозной ферме. Там мы и остались, хотя в сторож ке было уже три семьи, но и для нас нашелся уголок. Сторожка была небольшая, но в ней была печка, было тепло, спали сидя. Сторожка находилась около леса, поэтому немцы нас там не беспокоили.
Есть было нечего. Наша мама и еще кто-то из женщин, что жили в этой сторожке, обнаружили недалеко в поле убитую и замерзшую лошадь, нарубили мороженой конины, принесли в сторожку и сварили ее. Тем и питались все обитатели нашего жилья.
В той сторожке мы прожили около недели, а может быть, и больше, точно не помню. Но однажды ночью к нам в окошко постучали. Все притихли. Первое, что пришло в голову каждому из нас: немцы опять нас будут выгонять. Но в сторожку вошли люди в белых маскхалатах. Это были наши разведчики. Они спросили, много ли в деревне немцев, есть ли пушки, танки.
При этом сообщили нам, что скоро освободят деревню от немцев. В эту ночь никто из нас не мог уснуть. Взрослые шептались, обсуждая услышанную радостную весть. Через день или два, в первых числах апреля, деревня была освобождена от фашистов. Мы вновь обрели свободу от «немецкого порядка». В то же время была освобождена и Брынь».
https://www.vest-news.ru/files/pdf/2010-03-04-site.pdf 4 марта 2010 года, № 76-79 (6407-6410) газета "Весть", стр. 16.
Форум
